Удмуртия в годы ВОВ

С первых дней войны многие удмуртские писатели и поэты ушли на фронт. Командиром роты воевал поэт Филипп Кедров; военным корреспондентом прошел фронтовые дороги поэт и драматург Игнатий Гаврилов; заместителем командира стал известный писатель Михаил Петров; офицером штаба – прозаик Михаил Лямин; каждый день находился лицом к лицу со смертельной опасностью поэт и журналист, снайпер Семен Шихарев; поэт Степан Широбоков был шофером, подвозил снаряды к «катюшам» и со своей частью освобождал Украину, Болгарию, Венгрию.

В армейском строю находилась одна из зачинателей удмуртской советской литературы Ашальчи Оки, она отправилась на фронт военным хирургом. В прифронтовых госпиталях провел все военные годы врач и поэт Илья Зорин. Пехотинцем и танкистом прошел по огненным дорогам войны поэт Николай Байтеряков.

Война породила значительные проблемы в развитии удмуртской литературы: уход писателей на фронт, сокращение материальных возможностей. Но, несмотря на большие трудности, удмуртским государственным издательством уже через 2 месяца после начала войны были выпущены сборники стихов, рассказов, очерков параллельно на удмуртском и на русском языках, в т. ч. сборник «Ми вормом!» («Мы победим!»). В нем объединены стихи, проза и драматургия удмуртских авторов, а также очерк И. Гаврилова «Лейтенант Скворцов» и очерк А. Бутолина «Востэм Петыр» («Скромный Петр»), созданный по мотивам произведения русского писателя Н. Кружкова «Рождение героя». Все произведения сборника пронизаны пафосом надежды и уверенностью в победе.

Событием в литературной жизни республики военных лет стал сборник «Патриотъёс» («Патриоты»), выпущенный Удмуртгосиздатом в 1943 году. Помимо поэтических произведений в него вошли очерки М. Можгина «Нырысь нуналъёс» («Первые дни»), А. Клабукова «Кык эшъёс» («Два друга»), рассказы М. Горбушина «Пересь Керень» («Старый Керень»), В. Садовникова «Куак дурын» («У кустарника»), И. Зорина «Тодьы вал» («Белый конь»).

Кроме того, удмуртские очерки военных лет были опубликованы в альманахе «Вормон сюрес» («Победный путь»), изданном в 1944 году. Сюда вошла публицистика В. Садовникова «Мемилы» («Матери») и «Зоя Фёдоровна», Т. Архипова «Калык кужым» («Народная сила») и «Анай» («Мать»).

В военные годы в удмуртской литературе особенно выделяется публицистика офицера М. Лямина, прошедшего фронтовой путь в составе 357-й стрелковой дивизии, сформированной осенью 1941 года на территории Удмуртии. Главной темой в творчестве писателя в военные и послевоенные годы стало изображение конкретного боевого подвига его земляков.

Очерки М. Лямина печатались сначала в дивизионной и республиканской газетах, а затем были изданы отдельными сборниками. Известен факт, что ляминская рукопись книги «Тыл пырти» («Сквозь огонь») однажды попала под обстрел. Об этом написал старшина А. Никитин в статье «Удмуртилэн пиосыз» («Сыновья Удмуртии»): «Осколок немецкой бомбы, как нарочно, попал в середину папки… но ее бесценные страницы сохранились. Следы от осколка показывают, в каких условиях пишутся эти строки».

Отличительной чертой очерков М. Лямина является то, что автор словно «протоколирует» события войны. Поэтому эта книга, помимо художественной ценности, имеет еще и документальную значимость.

Впервые удмуртский читатель мог познакомиться с военными очерками М. Лямина через газету «Советской Удмуртия» («Советская Удмуртия»), где они публиковались под рубрикой «Асьмелэн землякъёсмы Отечественной войналэн фронтъёсаз» («Наши земляки на фронтах Великой Отечественной войны»). Впоследствии газетные очерки М. Лямина вышли отдельным сборником «Тыл пырти» («Сквозь огонь», 1945). В послевоенные годы этот документальный материал был использован писателем при создании повести «Ож сюрес» («Боевой путь», 1962). Повесть после значительной доработки была издана на русском языке под названием «Четыре года в шинелях».

Литература периода Великой Отечественной войны показала пример патриотического служения народу и стала тем, что давало надежду людям, давало силы бороться дальше и идти до конца, до Победы.

 

 

День Победы… Что скрывают за собой такие привычные, на первый взгляд, слова? Слишком много… Воспоминания, слезы, запахи, чувство голода, особые песни и ошеломляющее чувство счастья. Счастья «выше неба», как сказал один из очевидцев тех дней. Предлагаем вниманию читателей информацию о том, как в Удмуртии встречали Победу 9 мая 1945 года.

В начале мая все в Ижевске ждали официального сообщения о Победе, бросались к репродукторам на каждый перезвон. Ижевцы даже впервые не вышли на Первомайскую демонстрацию – все откладывали, ждали вестей из Берлина.

В ночь на 9-е, в среду, многие остались в цехах, чтобы разделить предстоящую радость с товарищами. Огни горели и по квартирам.

Рано утром 9 мая, когда московские радиостанции возвестили о полной капитуляции врага, на улицах городов и сел Удмуртии было еще тихо и пустынно (рассказывают, что в этот день в Ижевске шел мелкий теплый дождь). Но едва раздались первые слова сообщения, как улицы перед репродукторами оказались запруженными огромными толпами слушателей. Великая радость сроднила всех. Со слезами на глазах люди обнимали друг друга, целовались. Толпа окружала военных, качая, приветствовала их – представителей армии-победительницы.

День Победы – 9 мая – был объявлен нерабочим. За несколько часов города и села приняли праздничный вид. На фасадах зданий заалели красные флаги, появились огромные панно: портреты Сталина, руководителей партии и правительства, прославленных Героев Советского Союза. Гудки заводов возвестили о начале митингов. Люди вышли на улицу, чтобы продемонстрировать свою радость и гордость за себя, своих товарищей, Родину.

«Это был самый радостный день в истории Ижевска, – рассказывает историк-краевед Евгений Шумилов. – Всё началось рано утром с заводских гудков. Все заводы собирались на плотине и прошли мимо Александро-Невского собора. Впереди несли красное знамя ЦК партии, которое вручили на вечное хранение заводу 74 (Ижевский машиностроительный завод). В конце колонны была самодеятельность. Замыкала шествие колонна военнопленных, за которой демонстративно шла поливочная машина. Подобная демонстрация с проведением пленных была где-то в 1943 или в 1944 году в Москве. Ижевск повторил столичный опыт».

9 мая 1945 года ликовали все жители Советского Союза. Голос Левитана, четыре года назад объявивший о начале войны, сообщил о ее триумфальном окончании. Страна праздновала завершение самой страшной и кровопролитной войны в своей истории, унесшей более 20 миллионов жизней.

 

 

Гриша и Павел в разное время, из разных мест правдами и неправдами добрались до фронта. Так, 12-летнего Гришу Двоеглазова в 1941 году возвращали домой 5 раз, пока в очередной раз он не убедил командира танкового полка своей легендой: «Дяденька, я – сирота: папка на фронте погиб, мамку в Ростове расстреляли…». В 1944 году 16-летний Павел Кононов просился на фронт. Но так как он работал на патронном заводе (был мобилизован на завод № 544 в Глазове), его просьбы никто не слушал. А поэтому он самовольно покинул своё рабочее место, несмотря на то, что подобный уход с военных предприятий рассматривался как дезертирство. Лишь по счастливой случайности Павел не попал под статью. Мальчишка добрался до Горького, там его и сняли с поезда. В комендатуре он объяснил, почему надо на фронт, добавил два года, прикинулся круглым сиротой.

Вышло так, что на фронте и Двоеглазов, и Кононов попали к разведчикам. Наконец-то их мечты сбылись: они стали солдатами.

Павел Владимирович Кононов

Попав на фронт в 1944 году, Павел участвовал уже в освобождении страны от немецко-фашистских войск. Очень трудно, по мнению Павла Владимировича, было на Украине, где действовали отряды бандеровцев. Однажды, при зачистке территории, отряду разведчиков пришлось долго преследовать по лесам бандитов. Разведчики измотались, выбились из сил и решили сделать ночной привал. Сон быстро сморил солдат, в том числе и часовых. Этим и воспользовались бандеровцы. Почти весь отряд был расстрелян. В живых тогда остались только два человека: сержант и Пашка.

Разведка – дело интересное, но и очень рискованное. В этом Павел убедился ещё раз в немецком городе Бунцлау. Когда советские войска подошли к городу, разведчики получили задание: пройти весь Бунцлау по канализационным путям. Разведгруппа должна была выявить скопления немецких войск. Путь под землёй оказался нелёгким: фашисты обнаружили солдат и пустили вниз собак. Из 20 человек группы наверх вышли только четверо, в том числе и Павел Кононов.

В одном из боёв Павел получил ранение, его отправили в госпиталь, но долечиться не удалось. Однажды навестить его приехали бойцы, и сокрушались, что Берлин придётся брать без «сынка». Задели за живое, и поэтому Пашка сбежал из госпиталя брать Берлин. Это событие никогда не сотрётся из памяти Павла Владимировича: «Ох, и денёк был! Прожектора горят, “катюши” стреляют, сирены воют, я на танке тоже сирену кручу…».

Свою Победу Павел Владимирович встретил в Праге. Танковый корпус генерала Рыбалко, в котором служил Павел Кононов, находился на подступах к Праге. Ночью Павел проснулся от страшных выстрелов. «Вижу – по небу летят трассирующие пули. Я схватил автомат и стал палить в небо. А вокруг кричат: “Победа! Победа!”. Это до сих пор стоит у меня в ушах», – вспоминает Павел Владимирович. С окончанием войны не закончилась его военная жизнь. В общей сложности 7 лет прослужил Кононов в армии после окончания Второй мировой войны.

Павел Владимирович проработал более четверти века на одном месте (водителем на Чепецком механическом заводе, бывшем патронном заводе № 544). 

Григорий Прокопьевич Двоеглазов

Грише с 1941 года пришлось пережить на войне её самые трудные периоды – отступления, поражения. Он ходил во вражеский тыл, собирая сведения о расположении немецких войск. Выполнял боевые задания с настоящими разведчиками – ефрейтором Ёркиным и сержантом Кудрявцевым, и сам постигал военную науку. Довелось Грише называться и партизаном-ковпаковцем. Может быть, он был как раз в числе 99 ребят, которые воевали в партизанском соединении знаменитого С. А. Ковпака.

Школой для Гриши Двоеглазова стал фронт. За четыре года войны он на местности изучил географию своей страны и Европы, считал пройденные километры, читал сообщения Совинформбюро. Книги он полюбил в московском госпитале, где полгода лечил тяжёлое ранение. Так случилось, что Гриша лежал в одной палате с писателем Евгением Захаровичем Воробьёвым, которого навещали Александр Твардовский и Константин Симонов. Надо отметить, что для мальчишки эти встречи оказались незабываемыми. Как-то Александр Трифонович сказал Грише: «У меня есть стихотворение “Рассказ танкиста”, – знай, что оно и про тебя. Я не буду писать посвящение, стихотворение уже опубликовано, но знай, Гриша, это и про тебя».

Гриша Двоеглазов дошел до Берлина. Так же, как Павел, участвовал во взятии столицы Германии и встретил Победу в Праге.

В 1945 году 16-летнего Гришу Двоеглазова отправили в Москву в суворовское училище. В чемодане у него были два пистолета, третий – в нагрудном кармане. С таким багажом Гриша умудрился пройти таможенный осмотр: таможенники, взглянув на юного солдата с наградами на гимнастёрке, не заглянули в его вещи. Медицинская комиссия признала Двоеглазова непригодным для дальнейшей военной службы по состоянию здоровья. Всю свою дальнейшую жизнь Григорий Прокопьевич носил в черепе один из осколков, плохо действовала правая рука из-за перебитого нерва. Так с тремя пистолетами и осколками в теле Гриша оказался в Ижевске, пошёл учиться в школу. Мальчишка есть мальчишка: кому-то показал свои трофеи, кому-то похвастался. В скором времени в доме появились люди из НКВД, изъяли пистолеты и кортик, завели дело. Григорию помог министр внутренних дел Удмуртии Ф. В. Баранов: дело было закрыто. После окончания школы Двоеглазов уехал из Ижевска. Более четверти века трудился фотокорреспондентом в Львовской областной газете.

Ещё не достигнув совершеннолетия, ребята достигли таких высот мужества, что оказались достойными орденов и медалей. У Григория Двоеглазова и Павла Кононова – ордена Отечественной войны, медали «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги» и другие.

 

 

Дети из Удмуртии тоже мечтали попасть на фронт: в одиночку, группами сбегали из дома, но их возвращали обратно. Здесь, в глубоком тылу, их помощь Родине стала бесценной.

Сутками трудились ребята на заводах, фабриках и производствах, встав за станки вместо ушедших на фронт братьев и отцов. Дети трудились и на оборонных предприятиях. В годы войны только ижевские заводы выпустили:

• 140 тысяч авиационных пулеметов и пушек;

• 83 тысячи станковых пулеметов. 90% всех фронтовых «Максимов» из Ижевска;

• 1,5 миллиона пистолетов и револьверов;

• 133 тысячи противотанковых ружей. Панфиловцы, подбившие у разъезда Дубосеково 18 танков врага, стреляли из ижевской техники.

Ижевск дал фронту более 11 миллионов единиц стрелкового оружия, в первый период войны наш город был вообще единственным в стране поставщиком винтовок. Уже в 1941 году завод «Ижмаш» ежесуточно отправлял на фронт по 10–12 тысяч винтовок Мосина. За всю войну – в 2 раза больше, чем вся Великобритания, и на 2 миллиона винтовок больше, чем дали все заводы Германии.

Работали дети и в сельском хозяйстве. Пахали и сеяли поля, убирали урожай зерновых и овощей, заготавливали сено, пололи. Девчонки чаще помогали на фермах: подавали корм скоту, убирали, доили коров. Многие были заняты на заготовке дров.

Огромную помощь оказывали дети в госпиталях. В период Великой Отечественной войны в Удмуртии было сформировано и перебазировано около 70 эвакогоспиталей. Девчонки-школьницы заканчивали 10-месячные курсы медсестер и шли в госпитали работать.  Они делали перевязки, ухаживали за ранеными. Девочки помладше стирали бинты, мыли посуду, писали под диктовку раненых письма родным, читали книги и газеты. А длинными зимними вечерами вязали тёплые вещи – варежки, шарфы, носки – и отправляли на фронт.  Мальчишки кололи дрова, носили воду. Малыши из детских садов и их воспитательницы писали письма бойцам, посылали рисунки, подарки.

Ребята устраивали в госпиталях театральные представления и концерты, вызывая улыбку у измученных войной взрослых мужчин. Раненые солдаты долго аплодировали маленьким артистам, улыбаясь сквозь слезы... Тепло детского праздника согревало израненные души фронтовиков, напоминало о доме.

В годы Великой Отечественной Войны жизненно необходимым стало строительство железной дороги Ижевск–Балезино. Она имела важное стратегическое значение, поскольку должна была связать Урал, Сибирь и Север страны. Соединение двух проходящих через Удмуртию железных дорог на Урал и Сибирь давало возможность оперативно перебрасывать эшелоны с военными грузами с одной магистрали на другую и сокращало время транспортировки угля и древесины с севера на оборонные заводы и на фронт.

Дорогу протяжённостью 146 км начали строить зимой 1941–1942 годов. Она сооружалась в условиях, приближенных к фронтовым, силами женщин, стариков и подростков. Большинству строителей было по 13–17 лет. По некоторым данным, девочек мобилизовали на строительство дороги с 13 лет, а мальчиков с 9 – конных и с 13 – пеших.

Голодные, разутые, полуодетые, с кровавыми мозолями на руках, вкалывали киркой да лопатой весь световой день. Жили в землянках и в шалашах, если повезет – в избах колхозников. С осени дожди да ветер, а зимой морозы порой опускались ниже 50-ти градусов…

Из-за отсутствия нормального жилья, негде было просушить одежду. За работу строители получали по 800 граммов хлеба в день, денег не платили. В результате изнурительного труда, голода, болезней и несчастных случаев многие работники погибли.

Несмотря на войну, многие дети учились, ходили в школу. Не хватало учебников, не было тетрадей, дети писали на газетах между строк.  Чернилами служила сажа из печи. Её разводили водой и наливали в баночку. Учебный день был короткий, так как нужно было идти на работу. А с 1 сентября 1945 года почти при всех ижевских школах были организованы тимуровские команды.

Дети войны, как могли, приближали Победу в меру своих, хоть и маленьких, хоть и слабых, сил. Они хлебнули горя полной чашей, может быть, слишком большой для маленького человека.

Удмуртия отдала фронту каждого четвёртого жителя – почти 400 тысяч своих сынов и дочерей. Из них более 145 тысяч пали смертью храбрых. Около 40 тысяч до сих пор числятся в списках без вести пропавших.

Более 100 уроженцев республики стали Героями Советского Союза. Среди них три женщины: Т. Н. Барамзина, Ф. А. Пушина, Н. З. Ульяненко; Е. М. Кунгурцев удостоен этого звания дважды. 20 человек – полные кавалеры ордена Славы.

На фронте воевали пять братьев Лесниковых из Алнашского района, шесть братьев Сапаровых из Завьяловского района, восемь братьев Сидоровых из Можгинского района. Семья Жужговых из Дебёс проводила на фронт восемь сыновей и дочь, семья Наговицыных из Якшур-Бодьинского района – десять сыновей.

На территории нашей республики было сформировано более 30 общевойсковых, кавалерийских, авиационных частей и соединений. Это 97-я, 192-я, 313-я, 357-я стрелковые дивизии, 421-й артиллерийский полк, 76-й, 671-й, 694-й, 695-й штурмовые авиаполки, прославленный 174-й отдельный истребительный противотанковый дивизион им. Комсомола Удмуртии и многие другие.

Удмуртский обком комсомола сформировал два партизанских отряда общей численностью 68 человек, полностью их обмундировал и вооружил на средства, собранные молодежью республики. Первый отряд скомплектовали и отправили в Ленинградскую область в августе 1942 г. Второй партизанский отряд из комсомольцев-добровольцев был организован в августе 1943 г. и вел борьбу в тылу врага под Новгородом и Ленинградом.

О воинской доблести наших земляков издано немало книг. Вот некоторые из них:

1. Кузнецов Н. С. Славы воинской творцы. – Ижевск : Удмуртия, 2005. – 358 с.

2. Кузнецов Н. С. Воинская слава Удмуртии. – Ижевск : Удмуртия, 2009. – 416 с.

3. Кузнецов Н. С. Спасители Отечества. – Ижевск : Удмуртия, 2015. – 654 с.

4. В годы суровых испытаний. О ратном и трудовом подвиге сынов и дочерей Удмуртии. Сборник статей. – Устинов : НИИ при Совете Министров Удмуртской АССР, 1986.

5. Воины Удмуртии на фронтах Великой Отечественной. – Устинов : Удмуртия, 1985.

6. Зубарев С. П. В боях за Родину. – Ижевск : Удмуртия, 1990.

7. История Удмуртии. XX век / О. И. Васильева, П. Н. Дмитриев, К. И. Куликов [и др.], УрО РАН, Удмурт. ин-т истории, яз. и лит. – Ижевск : УИИЯЛ УрО РАН, 2005. – 542, [1] с.

8. Книга памяти. Т. 1–8. – Ижевск : Удмуртия, 1995 – 1996.

9. Куликов К. И. Грани победы : очерки. – Ижевск : Удмуртия, 2005.

10. Мерзлякова Г. В. Времени неподвластно… (О подвиге женщин в годы Великой Отечественной войны). – Ижевск, 2002.

11. Удмуртия в Великой Отечественной войне. 1941–1945 : сборник документов. – Ижевск : Удмуртия, 1995.

12. Удмуртия в период Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.). – Ижевск : УИИЯЛ УрО РАН, 1996.

13. Незабываемое. Книга о женщинах Удмуртии – Героях Советского Союза / [авт. предисл.: Олег Поскребышев]. – [Переизд.]. – Ижевск : Удмуртия, 1980. – 292 с. : ил.

14. Лямин М. А. Четыре года в шинелях. Повесть о родной дивизии. – Ижевск : Удмуртия, 1970.

 

 

 

 

Воспитанники этих детских учреждений в большинстве своем были эвакуированы из курортной зоны Литовской ССР. Эвакуацией детей активно занимался С. М. Певзнер (тогда начальник пионерских лагерей Друскининкая, впоследствии директор Каракулинского детского дома, заслуженный учитель РСФСР). 

Самуил Маркович позднее вспоминал: «В пятом часу утра меня разбудил необычный шум. Я вышел на улицу и, не веря своим глазам, смотрел на небо. Сотни тяжелых самолетов со свастикой летели на восток. Этих страшных чудовищ было так много, что временами небо казалось черным…» и еще «Мы усаживали детей уже в переполненные вагоны, используя не только двери, но и окна. В эшелон погрузилось около тысячи человек, многие забрались на крыши вагонов, а большинство остались на вокзале, не попав в состав поезда. Лишь четыреста детей смогли эвакуировать, усаживая их в последний свободный вагон». Состав преследовали фашистские самолеты. «Иногда нас преследовало десять или двадцать самолетов, они пикировали так низко, что мы видели лица фашистских летчиков. Значит, и они видели нас, кого везет этот поезд», – пишет Т. Изакович.

Можно представить, какие переживания могли испытать дети, очутившись лицом к лицу с врагом. Только на десятые сутки пути на станции Канаш (Чувашия) дети впервые смогли организованно умыться. Одиннадцать дней пути изменили детей. Малыши разучились смеяться, стали по-взрослому серьезными.

Учитывая стремительное продвижение немецких войск, эвакуированных направили на Урал. Четыреста ребятишек дошкольного и школьного возраста оказались в Удмуртии. «И вот мы на удмуртской земле. Не верится, что можно спокойно спать на чистых простынях, и ничто тебе не угрожает. Как родных приняла нас Удмуртия. Уютный дом отдыха в Сарапуле отдали нам, детям. Трехразовое питание, медицинское обслуживание, забота о нашем досуге. Казалось, что война скоро кончится...» (из воспоминаний Э. Д. Блиновой, воспитанницы лагеря). Детей сначала разместили на окраине города Сарапула, в доме отдыха «Учитель». Но затем дети были перевезены в Каракулино и Дебёсы.

В Дебёсах дети были размещены в общежитии педучилища. В первых числах января 1943 г. на базе Дебёсского детского дома была организована неполная средняя литовская школа. Остро ощущалась недокомплектация кухонным инвентарем, не хватало одежды и обуви. Из-за отсутствия теплых пальто, дети в холодную погоду ходили в легких платьях, отчего часто простужались и заболевали. Безусловно, сложившуюся ситуацию старались исправить. Благодаря добровольным пожертвованиям местного населения удалось пополнить детский дом всем необходимым. Из воспоминаний бывшей воспитанницы Марите Растекайте: «Сразу после прибытия в Дебёсы ребята вместе с воспитательницей, взяв мешки, ушли в деревни за провизией. Ушли с мешком, а вернулись с телегой: люди давали, кто сколько мог. Особенно запомнилось, как в одном доме дали три моркови. У этой семьи больше ничего не было».

Школьные предметы воспитанники изучали на родном языке, несмотря, порой, на полное отсутствие необходимого количества учебников. Педагогам приходилось регулярно сидеть в библиотеке педучилища и конспектировать программный материал.

В отличие от литовских, польские дети проходили курс обучения на русском языке. Правда, с 1943 г. начали работать кружки польского и белорусского языков. «Учителя с нами занимались до 12 ночи, приносили с собой керосиновые лампы, угощали шаньгами и медом. Нам пришлось учить язык как иностранный, начиная с алфавита. К весне 1942 г. мы неплохо научились говорить по-русски, понимая учителей-предметников», – вспоминала одна из учениц. Несмотря на все трудности с распространением учебников и изучением русского языка, успеваемость учеников была высокой.

Воспитанники национальных детских домов были дисциплинированны, систематически и добросовестно выполняли домашние задания. Для учителей не составляло большого труда организовывать детей на внеклассные занятия и подготовку уроков. Воспитатели и учителя проводили огромную работу: занимались во внеурочное время с отстающими учениками, устраивали громкие чтения на литовском, польском и русском языках, изучали национальные и советские песни. Они делали все, чтобы сформировать из ребят сплоченный детский коллектив.

Дети охотно посещали организованные для них кружки рукоделия, противохимической воздушной обороны, драмкружок, хоровой, музыкальный, спортивный, участвовали в развлекательных вечерах, литературно-музыкальных викторинах, трудовых воскресниках.

Колхозы и районные организации оказывали содействие руководителям детских учреждений в создании подсобного хозяйства, выделяя земельные участки, предоставляя скот и семена. Можно сказать, что в удмуртском крае воспитанники обрели второй дом, т. к. в детских домах и интернатах УАССР не было зафиксировано ни одного случая побега.

Забота об эвакуированных подростках стала всенародным делом, общей задачей партийных, комсомольских, профсоюзных и хозяйственных организаций, республиканских властей. Они старались создать комфортные условия для жизни воспитанников, несмотря на невероятно сложные военные годы. Комиссар просвещения Удмуртской АССР Е. А. Никифорова подчеркивала: «Всех детей нужно было накормить, обуть, обучить. Трудно словами высказать, сколько людей не спало целыми ночами, сколько хлопотало, пока решались эти вопросы. Всего не хватало: и одежды, и пищи, и обуви».

В то время как вывезенные С. М. Певзнером дети нашли приют в Удмуртии, их родной Белосток 27 июня был захвачен нацистами. Почти 50 тыс. белостокских евреев оказались в гетто, откуда их впоследствии депортировали в лагеря смерти. К моменту освобождения города советскими войсками в гетто их встретили всего 1 085 выживших евреев. И когда после окончания войны 140 детей из приюта вернулись в Польшу, лишь четверо из них смогли воссоединиться со своими выжившими родителями. Родители остальных погибли…

В послевоенное время в знак почтения и памяти у бывших воспитанников национальных детских домов появилась традиция встречаться в День Победы у себя на Родине и, по возможности, через пять лет – в Удмуртии. Из 200 воспитанников Каракулинского детского дома около 26 подростков остались жить в России, многие из них заняли достойное положение в обществе, работая учителями, журналистами, инженерами и др.

Несколько раз после войны воспитанники встречались в Удмуртии. Вспоминали о прошлом. «После двадцатидвухлетнего перерыва мы едем в Дебёсы. Любуемся прекрасной природой, красотой берегов – вот какая наша вторая родина. Мы здесь были не приемышами, нет! Мы были настоящими ее детьми. А теперь мы здесь в гостях. И она, наша вторая родина, встречает нас, как мать встречает своих любимых детей – весь народ вышел нам навстречу. В нашу честь сорваны самые благоухающие цветы, выстроены самые красивые дети – пионеры, и рядом с флагом Удмуртии поднят и литовский флаг. Мы идем по дорожкам, протоптанным нашими босыми ногами, и каждое дерево, каждый дом, каждый уголок нам знакомы и бесконечно дороги. Здесь, в Дебёсах, мы поняли, что только правда, красота и добро побеждают в жизни, и за это мы благодарны нашим бывшим учителям и воспитателям. Мы благодарны простому и искреннему удмуртскому народу» (В. Высоцките, бывшая воспитанница Дебёсского детдома).

В 1991 г. Самуил Маркович, несмотря на пожилой возраст, а было ему уже за 80 лет, сумел организовать встречу в селе Каракулино бывших воспитанников Каракулинского детского дома и провести праздник 50-летия детского дома.

Воспитанники двух детских учреждений, ныне живущие в разных уголках планеты, сохраняют благодарную память о душевной щедрости и родительской доброте местных жителей.

По этой же теме предлагаем вам прочитать поэму «Жаворонок» удмуртского поэта Владимира Васильевича Романова. В ней рассказывается о делах и дружбе ребят в годы Великой Отечественной войны, о девочке, которая была эвакуирована в Приуралье и на удмуртской земле нашла вторую родину.

В августе 1941 г. на территории республики действовало 6 госпиталей, 9 полевых подвижных госпиталей было направлено на фронт. С октября 1941 г. по май 1942 г. в республике было разгружено 87 военно-санитарных поездов. В них прибыло 37 594 раненых и больных.

В период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. в Удмуртии было сформировано и перебазировано около 70 эвакогоспиталей. Для их размещения были предоставлены лучшие здания больниц, санаториев и школ в городах, пристанционных селах и поселках.

 Основная деятельность госпиталей в республике имела общехирургическое направление лечения, но работали госпитали и специализированные: для солдат с челюстно-лицевыми травмами, ранениями глаз, болезнями уха, горла и носа, госпитали нейрохирургического профиля.

Раненых бойцов лечили более 400 медицинских работников, в том числе 46 хирургов республики.

Для работы в эвакогоспиталях подбирали опытных врачей, врачам узких специальностей приходилось переквалифицироваться. Обучались «технике» хирургии терапевты, невропатологи, педиатры и др.

Одновременно с врачами учились медицинские сестры, и, разумеется, нянечки, которые больше и дольше, чем кто-либо, находились у постели раненого. Трудолюбивые сестры точно и в срок выполняли назначения врачей. Сестры учились не только ухаживать за ранеными в палате, но и наложению гипсовой повязки, переливанию крови.

Семену Ворончихину (хирург, первый удмуртский профессор (1947 г.), заслуженный врач РСФСР. В годы войны – главный хирург эвакуационных госпиталей Наркомата здравоохранения УАССР) удалось собрать лучших специалистов Ижевского медицинского института. Специалисты обучали молодых врачей и сами стояли у операционного стола, спасали жизни сотням бойцов.

Семен Иванович Ворончихин первым успешно провел редкую по тем временам операцию, удалив металлический осколок из мышцы сердца раненого, который полностью выздоровел. Без единого смертельного исхода были удалены осколки и пули из легких 80 раненых бойцов. Он же предложил простой метод изготовления клеола (медицинского клея) из местного сырья – живицы хвойных растений, которую в лесах собирали школьники. Клеол оказался высококачественным, и им пользовались все лечебные учреждения УАССР с начала войны.

Николай Федорович Рупасов (хирург, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки УАССР. В 1940–1944 гг. – директор Ижевского государственного медицинского института, в 1944–1950 гг. – нарком здравоохранения УАССР) за 1941–1945 гг. лично выполнил около 2 500 операций, предложил методику восстановления конечностей после ранений, разработал систему лечения обморожений во фронтовой обстановке, много сделал для лечения несросшихся огнестрельных переломов костей.

Зачастую роль медсестер выполняли школьницы, окончившие срочные семимесячные курсы. Одновременно с дежурствами в госпитале они продолжали учиться в школе.

Сначала на особенно тяжелых операциях многие медсестры падали в обморок, на глазах у раненых плакали. «Однажды я снимала с тяжело раненного бойца гипс, он не поддавался, а когда оболочка все-таки распалась... Мне представилось такое изувеченное человеческое тело, такие обширные раны... А самое страшное – с обширнейшей раневой поверхности упала плотная масса червей и начала двигаться обратно к ранам. Я шарахнулась от раненого, чуть не теряя сознание, но кто-то из старших сказал мне спокойно: “Не пугайся, посмотри, какая благополучная раневая поверхность – ни гноя на ней, ни грануляции, она легко пойдет на заживление”» (из воспоминаний юной медсестры).

Один из крупных госпиталей располагался в здании сарапульского Дома Советов. В различные периоды в течение 1941–1945 гг. в городе были размещены восемь эвакогоспиталей. Этому способствовало выгодное географическое положение Сарапула, расположенного на пересечении водного и железнодорожного путей сообщения. Поезда с ранеными на станции города останавливались всю войну. 

Медперсонал работал как на конвейере: пока на одном столе медсестры готовили раненых, на втором ведущие хирурги проводили операции, следом за ними начинающие врачи зашивали раны. Иногда проводили по 30–40 операций в день. Главным хирургом и консультантом военных госпиталей был Петр Митрофанов.

На базе эвакогоспиталей медики проводили исследовательскую работу, в годы войны ими было написано 177 научных работ, внесено до 25 рационализаторских предложений.

Охваченные высоким патриотическим порывом, люди становились донорами и с готовностью отдавали свою кровь раненым и больным. 7 июня 1943 г. заведующий станцией переливания крови г. Ижевска профессор И. И. Кальченко дает такую информацию в Наркомздрав РСФСР: «К началу войны на учете состояло 50 человек доноров при Ижевской городской станции переливания крови. К 1 января 1942 г. – 350 человек, к 1 мая 1943 г. – 1 430.» Общее количество донорской крови, заготовленной в годы войны, достигло 8 718 литров.

К шефству над госпиталями были привлечены сотни республиканских учреждений, промышленных предприятий, колхозов и совхозов. Например, Ижевский машиностроительный завод выделил имущество для оборудования 5 госпиталей, подарки раненым бойцам на сумму более миллиона рублей, ежегодно обеспечивал подшефные госпитали дровами, ремонтировал помещения, снабжал дефицитными материалами.

Шефствовали тимуровские команды и образовательные учреждения. Юными патриотами было дано более 5 тысяч концертов в госпиталях, собрано десятки тысяч книг, сотни килограммов лекарственных растений. Дети устраивали в госпиталях читки газет, театрализованные представления. Многие лично дежурили ночами у постелей тяжелобольных воинов, стирали им белье. Раненые тепло встречали каждое выступление артистов. Детей просили повторить отдельные номера до трех, четырех раз, и нередки были случаи, когда педагог-руководитель после концерта не сразу находил «артистов»: их забирали бойцы к себе в палаты.

В госпиталях Удмуртии обеспечивались высокие показатели возвращения в строй после излечения – до 60% раненых.

Конечно, вклад медицинских работников в Победу очень велик. Они совершили свой подвиг – настолько нелегким был труд медиков в годы войны. Не стоит забывать и о проявленной самоотверженности жителями республики, которые сдавали вещи, делились продуктами, становились донорами – помогали как могли. Большую помощь оказывали школьники. Сообща, врачи, медперсонал и обычные жители делали общее дело, возвращая фронту солдат и командиров.

Ашальчи Оки. Первая удмуртская поэтесса, получившая известность в 20-е годы. Это литературный псевдоним Акулины Григорьевны Векшиной, известной еще и как врач-офтальмолог, фронтовой врач, заслуженный врач Удмуртской АССР.

24 июня 1941 г. Акулине Григорьевне пришла повестка в военкомат. Новость родным она сообщила, не скрывая радости. Те удивились: «Почему смеёшься? Люди плачут!». «Радуюсь, что доверили», – ответила она (в 1933 г. подвергалась репрессии: обвинялась в связях с националистами. Была под постоянным наблюдение со стороны НКВД).

А доверено ей было оперировать в госпитале на передовой линии фронта. Все 4 года войны Лина Григорьевна служила хирургом. Её знания по офтальмологии на фронте пригодились лишь однажды. Советский лётчик, спускаясь на парашюте, повредил глаз. Окулистов поблизости не оказалось. Тогда вспомнили о докторе Векшиной и пригласили к больному. Она сделала операцию, и глаз лётчика был спасён. Об этом узнал армейский офтальмолог, генерал. Он вызвал её к себе, похвалил за мастерство и подарил трофейный набор оптических стёкол для подбора очков. Этим набором после войны она долгое время пользовалась в Алнашской больнице.

Титанический труд военврача Векшиной был по достоинству оценен командованием армии. «Товарищ Векшина проявила себя как врач-энтузиаст своего дела. Работала на самых трудных и ответственных участках… Своей неутомимостью, самопожертвованием и упорством в лечении она спасла жизни многим сотням раненых. Неоднократно сдавала свою кровь для спасения жизни раненых. Имеет множество благодарственных писем от раненых» – из Наградного листа на Орден Красной Звезды (но награждена медалью «За боевые заслуги») за подписью начальника Хирургического полевого подвижного госпиталя № 571, 5 марта 1944 г.

В народный комиссариат здравоохранения нашей республики пришло письмо от одного раненого бойца: «Если я останусь жив до конца войны, то буду счастлив поцеловать Удмуртскую землю за золотые руки хирурга Векшиной».

Своей неутомимостью, самопожертвованием и упорством в лечении она спасла жизнь многим сотням раненых, в том числе раненных с газовой инфекцией, отделением которого она практически заведовала более полутора лет. Лина Григорьевна учила средний, младший персонал основам ухода за ранеными, требуя и добиваясь внимательного и чуткого ухода.

«…На следующий день в землянке при свете керосиновой лампы Лина Григорьевна Векшина сделала около десяти операций раненым. Один из них, молодой боец, получивший повторное ранение при бомбежке, уже умирал от кровопотери. Лина Григорьевна посмотрела группу крови в солдатской книжке и решительно сказала:

– Это моя группа. Скорее шприц и берите мою кровь. Только быстрее, девочки, умрет парень.

Алевтина Калетина взяла 300 кубиков крови и перелила ее бойцу. У того на бледных щеках начал появляться румянец, и вскоре он открыл глаза. Лина Григорьевна удалила осколки, зашила рану и, шатаясь, вышла из землянки.

– Идите отдыхать, – строго распорядился Мультановский. – Если вы свалитесь с ног, пострадают другие раненые.

– Не волнуйтесь, Борис Николаевич, — ответила Векшина, – немного отдышусь и вновь примусь за дело. Отдыхать, видно, придется после войны. Еще столько раненых, а я пойду спать? Как же я буду потом смотреть в их глаза?..» https://zen.yandex.ru/media/history-doc.ru/krasnyi-krest-gospitalia-mishen-dlia-fashistov-5a9a5512d7bf214fbba8a077 (Мультановский Борис Николаевич. Призван 23 июня 1941 г. Ижевским ГВК, на фронте с июля 1941 г. Отличился, будучи начальником 1-го отделения ХППГ-576 (полевой передвижной госпиталь)

В годы войны за работу фронтовым хирургом Акулина Григорьевна награждена медалями «За боевые заслуги» (1944), «За взятие Берлина» (1945), «За победу над Германией» (1945). В октябре 1946 г. демобилизовалась из армии и до пенсии трудилась врачом в Алнашской районной больнице.

За долгие годы работы в госпитале через ее заботливые руки и чуткое сердце прошли десятки тысяч раненых, и каждый из них с собой уносил теплоту ее прекрасной души. И никто из них не знал, что добрый врач на своей родине известна как Ашальчи Оки – первая удмуртская поэтесса.

«Наиболее трудной была проблема механизаторских кадров, поскольку подавляющая часть механизаторов была призвана в действующую армию.

24 июня 1941 г. трактористки Раменской МТС [Машинно-тракторная станция] Московской области обратились к женщинам-колхозницам страны с призывом овладеть техникой вождения тракторов, автомашин, комбайнов, встать на место мужчин, ушедших на защиту Родины. В ответ на их обращение в Удмуртии развернулось патриотическое движение женщин за овладение профессией механизатора. Краткосрочные курсы по подготовке трактористок были созданы во всех районах республики. Результаты напряженного труда не замедлили сказаться: к уборочным работам МТС получили необходимое количество механизаторов. В середине августа 1941 г. две трети механизаторов составляли женщины. Но к 1943 г. к посевной кампании была готова лишь половина тракторов, остальные стояли неисправными из-за отсутствия запчастей и невозможности ремонта», – главный специалист отдела информации и публикации документов ГКУ «ЦДНИ УР» Ф. Н. Пузанова.

За 1941–1945 гг. в школах механизации, в районных, колхозных одногодичных школах и на курсах при МТС прошли обучение более 18 тысяч женщин. Благодаря их самоотверженному труду за военные годы Удмуртия сумела сдать государству хлеба в объёме семи предвоенных лет.

В 2015 г. вышла монография Людмилы Степановны Христолюбовой «Трактористки Удмуртии военных лет». В книге рассказывается о женщинах, работавших в годы Великой Отечественной войны трактористами, о невероятно тяжёлых условиях их труда и быта. Также приводятся интересные факты из биографий, воспоминания бывших трактористок. В книгу вошла информация примерно о 1536 трактористках, сгруппированная по административным районам республики. Адресована она всем, кто интересуется историей нашей республики и её народа.

Во многих библиотеках прошла презентация этой книги с участием героинь-трактористок своих сел или их родственников. Ветераны вспоминали эти неимоверно суровые годы.

Биография женщин-трактористок и удивляет, и шокирует. Как они молодые, хрупкие, плохо одетые, полуголодные в любую погоду работали изо дня в день на колесных неказистых тракторах без шин, без кабин по 12 и более часов!? Техника часто ломалась и глохла. Трактористкам приходилось терпеть и режущий ветер, и палящее солнце, а дождь – пережидать под техникой. Колеса у тракторов были железные, трясло сильно!

И какой ответ? «Надо было пахать и сеять. Надо было помогать стране». Это слово «Надо!» – не приказ, а совесть! Здесь в тылу работали под лозунгом «Все для фронта, все для Победы». И они работали… недосыпая, получая по своей неопытности травмы и увечья, работали с техникой, требующей больших физических затрат. Не измерить, сколько было пролито от бессилия слез, когда не могли справиться со своим трактором. Очень сложно было завести мотор: молодых девушек не слушалась заводная рукоятка, она давала обратный ход, травмируя их. Но выход был найден – к рукоятке привязывали веревки и дергали ее сразу по несколько человек.

Еще сложнее было с ремонтом тракторов. В целях экономии времени ремонтировали прямо в поле. За запчастями ходили пешком в МТС, но их не хватало, т. к. большую часть запчастей отправляли на фронт для танков и тракторов. Некоторые детали приходилось ковать самим в кузницах или даже вырезать из дерева – чтобы хватило до конца смены.

Лето проходило в поле, а зима – в гараже. Холодно. Руки к гаечному ключу пристывают, не хватает сил отвернуть гайку, хоть реви, да только делу этим не поможешь. Не выйти на работу тоже нельзя – засудят.

 А какое горе женщине получить похоронку. Если поле битвы пропитано кровью и потом солдат, то колхозное поле – слезами солдаток.

Что получали за труд? Расчёт в основном был хлебом, говорят бывшие трактористки. Иногда поощряли подарками: отрезы ткани, платки. В то время они считались очень даже ценными. И можно представить, как бесконечно благодарны и тронуты они были, получая их в те далёкие трудные военные годы.

С окончанием войны многие трактористки расстались с техникой, но некоторые остались работать до пенсии. Среди трактористок есть Герои Социалистического Труда; награжденные орденами и медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», значком «Отличник социалистического сельского хозяйства», почетными званиями «Заслуженный механизатор» Удмуртии и РСФСР; многие избирались депутатами Верховного Совета УАССР.

Женщины-трактористки военной и послевоенной поры – это героини с яркой жизнью, наполненные самоотверженным трудом и любовью к родной земле, хлеборобному делу. Четыре года женщины стойко переносили все невзгоды, своим трудом приближая Победу.

Любомиров Пётр Петрович (1924–1999)

Участник Великой Отечественной войны. Основная тема произведений – подвиг советского народа во время войны:

• «День первый, последний»;

• «Записки пулеметчика»;

• «Те годы шумят»;

• «Хорошо служить в пехоте»;

• «Дороги фронтовые»;

• «Кодовое название “Тихий”»;

• «Библия рядового»;

• «Почему я пишу о войне»;

• «Я еле полз речной осокой…»;

• «Баллада о дивизионном знамени». 

Сабуров Александр Николаевич (1908–1974)

Генерал-майор, командир партизанского соединения, Герой Советского Союза. Он сформировал и возглавил партизанское соединение, которое вошло в историю под его именем. Его книги о героических подвигах советских партизан:

• «За линией фронта»;

• «Таинственная записка»;

• «Отвоеванная весна»;

• «У друзей одни дороги»;

• «Силы неисчислимые»;

• «Ради цели единой». 

Голубев Владимир Васильевич (1923–2018)

Участник Великой Отечественной войны. Книги В. Голубева о земляках-героях войны помогают читателю осмыслить героические военные годы в истории нашей Родины:

• «Берпуметӥез ӟардон» («Последний рассвет»);

• «Виктор Пислегин»;

• «Пыраклы егитэсь» («Навеки молоды»);

• «Солдат иськемъёс» («Солдатские версты»);

• «Шаги в бессмертие»;

• «Ӧрзи» («Орел»);

• «Лудӟиысь батыр» («Богатырь из Лудзей»).

Ульяненко Нина Захаровна (1923–2005)

«Незабываемое». Воспоминания Героя Советского Союза, летчицы первого в мире авиационного женского полка ночных бомбардировщиков Н. З. Ульяненко. 

Николаев Виталий Ильич (1932–1998)

«Танины тополя». Повесть о снайпере, Герое Советского Союза Т. Н. Барамзиной. 

Широбоков Василий Григорьевич (1919–1991)

«На рассвете». Очерк о трагической истории лейтенанта медицинской службы Федоры Андреевны Пушиной, одной из 17 женщин-медиков, получивших звание Героя Советского Союза. 

Байтеряков Николай Семенович (1923–1997)

Народный поэт Удмуртии. Участник Великой Отечественной войны. Глубоко в душу западают его стихи о трудных годах войны, подвиге солдат на фронте и героическом труде женщин в тылу. Поэт призывает хранить память о героях, «кто не вернулся с той войны жестокой».

• «Шур кутске ошмесысен»;

• «Куинь кызьпуос улын»;

• «Солдатлэн данэз»;

• «Серебряная лодка»;

• «Съӧд валъёс» («Черные кони»). 

Петров Михаил Петрович (1905–1955)

Советский удмуртский писатель, поэт, переводчик. Участник Великой Отечественной войны. Во время войны печатал в армейских газетах свои стихи и очерки. Впоследствии его произведения военных лет были объединены в сборники.

• «Пятеро бесстрашных»;

• «Песня не умрёт» (поэма посвящена поэту Ф. Кедрову, погибшему на фронте);

• «Уй ӵоже» («В одну ночь»);

• «Улон понна» («Во имя жизни»);

• «Сквозь ураган». 

Лямин Михаил Андреевич (1906–1978)

Народный писатель Удмуртии. В годы Великой Отечественной войны офицер М. А. Лямин прошел фронтовой путь в составе 357-й стрелковой дивизии, сформированной на территории Удмуртии. Подвиги наших земляков на фронте стали главной темой в творчестве писателя в военные и послевоенные годы:

• «Четыре года в шинелях» (повесть о родной 357-ой стрелковой дивизии);

• «Вунонтэм аръёс» («Незабываемые годы»);

• «Тыл пыртӥ» («Сквозь огонь»). 

Шаврин Юрий Александрович (1922–1945)

Участник Великой Отечественной войны. Многие его стихи – обращение к однополчанам, к женщине, к матери. Поэт воспел дорогого его сердцу солдата-артиллериста, «насквозь пропахшего порохом.

• «Суровый наказ выполняя» 

Шихарев Семён Тарасович (1917–1992)

Удмуртский поэт и прозаик. Автор очерков и рассказов о героизме советских людей. Участник Великой Отечественной войны.

• «Мина»;

• «Тае ум вунэтэ» («Это не забудем»);

• «Улонэн кулон вискын» («Между жизнью и смертью»). 

Повести, рассказы, стихи о защитниках Родины, тружениках промышленности и сельского хозяйства, «детях войны» написаны Л. Емельяновым, Т. Шмаковым, И. Зориным, С. Широбоковым, Ф. Кедровым, А. Лужаниным, В. Семакиным, Ф. Васильевым, О. Поскребышевым и многими другими. Читайте, узнавайте о войне из книг!

В августе 1943 г. в Ижевске сформирован партизанский отряд им. Комсомола Удмуртии из добровольцев в количестве более 40 человек. В октябре 1943 г. отряд был заброшен в тыл противника. В начале 1944 г. партизаны из Удмуртии приняли участие в Ленинградско-Новгородской наступательной операции советских войск. В январских боях отряд потерял почти половину личного состава, а после полного снятия блокады Ленинграда был расформирован. Многие из оставшихся в живых комсомольцев продолжили войну в составе частей регулярной армии.

Не все бойцы выдерживали ужасы пребывания в тылу врага: нехватки продовольствия, опасности остаться без связи с «Большой землей». В карточках нескольких бойцов значится «ушел к немцам», двое числятся дезертирами, один – расстрелян перед строем партизан за дезертирство.

Многие ижевчане хорошо знают имя одного из самых известных партизан периода Великой Отечественной войны. Это командир партизанского соединения, Герой Советского Союза Александр Николаевич Сабуров. В его честь названа улица в Устиновском районе Ижевска.

Родился Александр Николаевич в 1908 г. в деревне Ярушки (сейчас на ее месте – больничный комплекс по улице Труда).  В 1931 г. Александра призвали в армию. Он уехал на Украину и после окончания службы в Ижевск не вернулся. Работал председателем колхоза, а затем поступил на службу в НКВД. Когда началась война, А. Н. Сабуров был в звании офицера, и ему поручили командовать батальоном, защищающим Киев.

После нападения вражеских войск от батальона, которым командовал Александр Сабуров, почти ничего не осталось: из семи сотен бойцов выжило 15 человек. И таких полностью разбитых батальонов на Украине было много. Фашисты ушли далеко вперед, и остатки наших войск оказались у них в тылу. Сабуров принял решение остаться в окружении и создать партизанский отряд. К ним начали примыкать одиночки, мелкие группы, остатки разбитых фашистами батальонов. Отряд постепенно разрастался.

В отряде были и местные жители, хорошо знающие местные леса, да и предателей тоже хватало. А однажды на сторону партизан перешел один из немецких офицеров – Ян Налепка. Он родился в Восточной Словакии, а в 1941 г. фашистское правительство страны отправило Налепку на советско-германский фронт. Налепка передавал сабуровцам сведения о передвижениях вражеских войск. Немцы долго не могли вычислить, кто работает на русских, и несли громадные потери.

Ян Налепка погиб при освобождении украинского города Овруч. На его могиле Сабуров поклялся, что приедет в Словакию и расскажет родным Яна, что тот воевал на стороне России. После войны он сдержал клятву.

Уже в начале 1942 г. стало ясно, что партизанское движение – это сила, с которой вынуждены считаться не только враги, но и командование Красной Армии. Они нападали на немцев, подрывали вражеские эшелоны, громили гарнизоны, взрывали мосты. С ноября 1941 по март 1944 года соединение под командованием Александра Сабурова с боями прошло по тылам врага около 7 000 км. Число участников движения выросло с 15 бойцов до 6,5 тысяч.

В 1942 г. А. Н. Сабуров был доставлен в Москву на встречу с И. В. Сталиным. Сабуров доложил ему о партизанской борьбе. Сталин решил создать единый штаб, который бы наладил связь со всеми партизанскими отрядами страны.

В мае 1942 г. Александр Николаевич был удостоен звания Героя Советского Союза. Он показал себя блестящим командиром и искусным стратегом. Офицеров не обучали ведению партизанской войны. Все зависело от командира – его интуиции, умения быстро принимать решение, моментально менять тактику в зависимости от обстоятельств. Один из его бойцов вспоминал: «Помню командира храбрым, строгим, требовательным, уверенным в себе, своих товарищах. Хитрый, умный был командир».

За время сражений в тылу врага сабуровцы уничтожили почти 37 000 фашистов, при этом потери соединения составили чуть больше 270 человек. Разгромлены 61 гарнизон, 97 комендатур и управ. Пущено под откос 177 эшелонов противника с солдатами, техникой и боеприпасами. Уничтожено 339 паровозов. Взорвано 24 железнодорожных моста и 180 шоссейных. Уничтожено 3 950 цистерн с горючим, 746 автомашин, 92 танка, 62 орудия, 99 складов (данные Музея боевой славы Героя Советского Союза А. Н. Сабурова).

Безусловно, сабуровцы были далеко не единственным партизанским соединением, действовавшим во время войны. Однако почти наверняка – самым известным.

− А было дело… и «деды помогали». В октябре 1941 г. военная приёмка на новеньких винтовках системы Мосина, только что с заводского конвейера «Ижмаша», вдруг обнаружила царские гербы!

Оказалось, что в 1918 г. мятежные ижевские оружейники попрятали в заводские подвалы разную «незавершенку» и оборудование: интересные приспособления, инструмент и очень много деталей к оружию. В 1920-х гг. несколько тысяч жителей Ижевска вернулись домой, устроились на завод, но о подвалах молчали: никто не хотел лишний раз упоминать о своём участии в восстании. А в начале войны, когда ресурсов завода, чтобы вывести производство на объемы, необходимые фронту, не хватало, старики-заводчане «выдали» директору завода старые запасы.

Без лишней огласки детали к винтовкам достали, почистили, отполировали и пустили в дело. Царскую метку увидел военпред и пришел в ужас, умоляя сошлифовать с коробок клеймо с орлом. Начальство сумело ситуацию «разрулить», и в первый же год войны на этих «дедовских» комплектующих и получилось у «Ижмаша» выдавать сразу 10 тыс. винтовок в сутки. Потом, конечно, эти комплектующие закончились, но к лету 1942 г. завод уже и без них выдавал 12 тыс. стволов в сутки, на целую стрелковую дивизию.

− «Главнокомандующим» ижевского военного производства, не знающим снисхождения и жалости, несомненно, был железный военный нарком Д. Ф. Устинов. После войны ходила в Ижевске шутка про то, что наркому в его богатой, почти как у Брежнева, коллекции наград (одних орденов Ленина 11 штук!) не хватает только медали «За взятие Ижевска».

− С 1943 г. на фронт выезжали и артисты Удмуртской филармонии: за годы войны эти концертные бригады дали 450 концертов. Рассказывают, что ижевскую певицу Клавдию Гаврилову неизменно вызывали на «бис»: «Удмурточку, удмурточку! Пусть ещё споёт!». И она пела, пела, сколько просили. Над её монистами на атласном зелёном платье бойцы подшучивали: «Гляди, сколько медалей заслужила!».

− Традиционными во время войны были в Ижевске пионерские парады ко дню Красной Армии. Принимал их начальник гарнизона, а командовал парадом начальник городского штаба пионеров в чине старшего сержанта. Перед кинотеатром «Колосс» (ныне Александро-Невский собор) маршировали до 4 тыс. ребят, закутанных в башлыки (суконный капюшон с двумя длинными концами, надеваемый поверх шапки, при этом его концы можно обматывать вокруг шеи как шарф) и шали. Поверх шалей у девочек белели косынки сандружинниц, а мальчишки несли деревянные винтовки, учебные гранаты или пулеметы.

− Наши земляки брали штурмом Берлин. На здании Рейхстага есть надпись: «Мы из Ижевска», которую оставили бойцы 313-й стрелковой дивизии, сформированной в столице Удмуртии летом 1941 г. и воевавшей на советско-финской границе.

− Жители Удмуртии собрали в Фонд обороны страны свыше 1,5 миллиарда рублей; 12,5 килограммов золота; отправили в Красную Армию более 80 вагонов индивидуальных и коллективных подарков.

− За 1942 г. колхозы Удмуртии сдали в Красную Армию 5 854 лошади. В этом же году МТС республики передали для фронта 19 гусеничных тракторов и 76 автомашин. Мудрено ли, что пахать зачастую приходилось на быках и коровах.

− За трудовой подвиг около 2 тыс. тружеников тыла были награждены орденами и медалями Советского Союза.

− 4 мая 1967 г. на Ижевском металлургическом заводе воздвигнут Монумент Славы в память об ижевских металлургах, погибших в боях за Родину. Здесь находится второй вечный огонь в Ижевске.

Самым известным памятником в Ижевске стал Монумент боевой и трудовой славы, расположенный на Карлутской площади в Ижевске. Включает статую воина, Вечный огонь и несколько стел с именами погибших воинов. Является памятником истории и культуры Удмуртской Республики.

Монумент открыт 6 ноября 1967 г. Это памятник сынам и дочерям Удмуртии, внесшим свой вклад в Победу. Высота монумента – 10 метров. Вес – 14 тонн. Отлит из чугуна. Памятник стоит на мраморном стилобате, на нем установлен Вечный огонь – бронзовая плита со звездой весом 60 кг и горелка под ней. Вечный огонь «питается» природным газом, который поступает туда из городского газопровода. Отключают Вечный огонь 2 раза в год для проведения регламентных работ: проверки задвижки вентиля на предмет утечки, осмотра горелки и очистки ее от мусора. Расход газа – 1,2 м³/час. Примерно столько же потребляет обыкновенная газовая плита. 5 июля 2014 г. единственный раз в истории монумента пламя Вечного огня было потушено сильным ливнем.

Статую отлили на заводе «Ижтяжбумаш». Часть средств на сооружение Монумента боевой и трудовой славы собрали трудящиеся Удмуртии. До появления Вечного огня и неизвестного солдата в Ижевске не было ни одного памятника, где горожане могли бы собираться в День Победы. Автором монумента стал скульптор Борис Кузьмич Волков. Вечный огонь в Ижевске зажгли факелом, зажжённым от Вечного огня у Могилы Неизвестного Солдата в Москве. Факел доставили в наш город в сопровождении почетного эскорта. 6 ноября 1967 г. Вечный огонь зажёг ветеран войны, Герой Советского Союза А. М. Лушников.

Солдата у Вечного огня лепили с обычных людей. Борис Волков создал некий собирательный образ солдата, позаимствовав те или иные черты у разных студентов худграфа (Б. К. Волков преподавал скульптуру в УдГУ).

Две горизонтальные стелы, которые сейчас расположены справа и слева от монумента, появились позже. Правая выполнена из бетона и покрыта листами красной меди, на которых отчеканен барельеф, олицетворяющий единство фронта и тыла. Внизу надпись: «За подвиг ради жизни на земле Отчизна-мать вам благодарна вечно». Автором графики для стелы стал ижевский художник Рем Тагиров. А в 2004 г. в рамках реконструкции мемориального комплекса была установлена еще одна стела с перечнем имен Героев Советского Союза – уроженцев Удмуртии.

В 1980 г. в канун 35-летия Победы у Вечного огня был установлен почетный караул – Юнармейский пост № 1, который работает до сих пор.

Памятники Великой Отечественной войны, посвященные мужеству и героизму советских солдат, сражавшихся против фашистов, установлены во многих частях города. Вот некоторые из них:

• Монумент Славы в память об ижевских металлургах, погибших в боях за Родину, на Ижевском металлургическом заводе;

• Бюст дважды Героя Советского Союза Е. М. Кунгурцева на Площади 50 лет Октября;

• Обелиск «Карающий меч» на центральной аллее городского Парка отдыха имени Кирова;

• Мемориал на захоронениях воинов, скончавшихся в ижевских госпиталях в годы Великой Отечественной войны, на Нагорном кладбище (у Нефтемаша);

• Мемориал захоронения воинов, скончавшихся в ижевских госпиталях в годы Великой Отечественной войны, на Северном кладбище;

• Памятник в честь бойцов 174-го отдельного противотанкового артдивизиона им. Комсомола Удмуртии – Пушка на улице Ленина, сквер бывшего к\т «Дружба»;

• Мемориал комсомольцам-героям возле ДК «Строитель» на улице Коммунаров, 353а;

• Памятник-стела, посвященная врачам Ижевского медицинского института, погибшим в годы Великой Отечественной войны, во дворе Медицинской академии;

• Памятник Герою Советского Союза Татьяне Барамзиной на улице Молодежной, 64;

• Памятник Герою Советского Союза Федоре Пушиной около Ижевского медицинского колледжа на улице Красногеройской;

• Мемориал «Участникам Великой Отечественной войны, труженикам тыла, ветеранам боевых действий. Посвящается…» на улице Новоажимова, около здания Ижгорэлектротранс;

• Памятник «Медикам Удмуртии, погибшим на фронтах Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., посвящается» на улице Рылеева;

• Памятник «Воинам-депутатам Верховного Совета УАССР», сражавшимся на фронтах Великой Отечественной войны, возле здания Государственного Совета Удмуртии;

• Памятник «Оружейникам Удмуртии, героям трудового фронта Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» около ИжГТУ;

• Памятник Герою Советского Союза Рихарду Зорге у школы № 63 на улице Майской, 14 а.

 Снимки военных памятников можно посмотреть на сайтах:

https://iz-article.ru/monument.html

https://fototerra.ru/Russia/Izhevsk/Borbus-12042.html

Кем же были библиотекари военной поры? Газеты называли их «бойцами культурного фронта»: тех, кто на передовой в перерывах между боями создавал дивизионные, полковые библиотеки, кто с вещмешком за спиной пробирался на участки фронта с книгами, заказанными бойцами, и мог оказаться раненым или погибнуть. Родным приходило печальное извещение: «Погиб смертью храбрых».

За период войны библиотечная сеть нашей страны понесла большие потери – было уничтожено 43 тыс. библиотек и более 100 млн книг.

Есть в летописи Великой Отечественной войны негромкая, но важная дата. 9 февраля 1943 г., когда исход войны был еще далеко не очевиден, ЦК ВКП(б) принимает Постановление о создании государственного книжного фонда объемом 4 млн экземпляров для восстановления библиотек на освобожденных территориях СССР. Страна объявила о призыве на восстановление библиотек, обязала издательства и типографии изыскать возможности увеличить число выпускаемых книг. А библиотекари ходили по селам и деревням, собирая книги. К концу войны собрали свыше 10 млн.

Война внесла коррективы в устоявшуюся систему обслуживания населения, содержание библиотечной работы и в Удмуртии.

К началу войны крупнейшими городскими библиотеками Удмуртии были Республиканская библиотека им. А. С. Пушкина (ныне Национальная библиотека УР), Центральная детская библиотека г. Ижевска (ныне Республиканская библиотека для детей и юношества), Глазовская городская библиотека им. В. Г. Короленко (ныне Публичная научная библиотека им. В. Г. Короленко), Сарапульская городская библиотека (ныне Центральная городская библиотека им. Н. К. Крупской), Центральная городская библиотека г. Можги (ныне Центральная городская библиотека им. Н. С. Байтерякова), Центральная библиотека им. Д. А. Фурманова г. Воткинска (ныне Центральная городская библиотека им. Д. А. Фурманова).

Главное на что обращалось внимание – это усиление массовой работы по продвижению оборонной литературы. Развернуть эту деятельность следовало «не только в стенах библиотеки, а главным образом непосредственно с населением в колхозах, совхозах, бригадах, общежитиях, предприятиях...». Требовалось «превратить библиотеки в центры политических и военно-оборонных знаний, помочь населению преодолевать сложность военного времени».

Чаще использовали наглядные формы работы: плакаты, стенды, фотомонтажи, посвященные событиям на фронтах и работе тыла. Библиотеки и избы-читальни проводили ежедневные читки сообщений Совинформбюро и «корреспонденции из действующих армий», устраивали книжные выставки на военно-патриотические темы.

Особое внимание уделялось организации передвижных библиотек и книгоношеству. Причем, если в довоенный период передвижки имелись не во всех библиотеках, то теперь в эту работу включились практически все библиотеки республики. Они организовывались на предприятиях, госпиталях, в домах инвалидов. На библиотекарей возлагалась задача по укреплению и поддержанию морального духа раненых бойцов и офицеров. Они регулярно проводили политинформации, беседы, коллективные читки книг, журналов и газет.

Помимо промышленных предприятий, учебных и дошкольных заведений, в Удмуртию, а именно в Сарапул, была эвакуирована Курская областная библиотека с двумя сотрудниками. Ее фонды (6,2 тыс. экземпляров) временно влились в фонд Сарапульской городской библиотеки им. Н. К. Крупской. После освобождения Курска от фашистов в 1944 г. библиотека вернулась обратно.

На протяжении всей войны работники массовых библиотек и изб-читален вносили свой посильный вклад и в укрепление обороноспособности страны. Составляли рекомендательные списки военно-оборонной тематики, проводили громкие читки, организовывали книжные выставки, такие как «Готовься к ПВХО» («Готовься к противовоздушной и химической обороне»). При некоторых создавались кружки ПВХО, ГСО («Готов к санитарной обороне»), резерв учебно-материальных пособий и литературы.

Центрами военной подготовки населения стали избы-читальни Балезинского, Глазовского, Камбарского, Можгинского, Понинского и других районов, где в оборонных кружках занимались до тысячи и более человек.

Работники Сарапульской городской библиотеки приняли решение «вносить в фонд обороны Родины однодневный заработок ежемесячно до конца войны» и сдать облигации займов. Подобные решения принимали и библиотекари других городов и районов республики.

Особенно сотрудники библиотек заботились о маленьких читателях, которых война лишила детства. Для них устраивали конкурсы, учебные занятия и уроки патриотизма. «Душой» от военных невзгод «отогревались» читатели-дети в Центральной детской библиотеке г. Ижевска (ныне – РБДЮ). Именно в это время в библиотеке появляются новые формы работы с книгой: библиографические обзоры, литературные вечера, читательские конференции и пользующиеся большим спросом громкие читки, лекции, доклады по итогам боёв Советской Армии.

Начиная с 1943 г., библиотеки Удмуртии принимали активное участие в восстановлении библиотечной сети в освобожденных от оккупации регионах. Были отправлены произведения классиков марксизма-ленинизма, собрания сочинений классиков русской и советской художественной литературы А. С. Пушкина, Н. А. Некрасова, И. С. Тургенева, В. В. Маяковского, М. Горького и др.

В годы войны библиотеки и избы-читальни имели кадровые проблемы: часть библиотечных работников была мобилизована на промышленные и сельскохозяйственные работы. Некоторые библиотеки испытывали трудности с обеспечением дровами, керосином.

К июню 1945 г. сеть культурно-просветительных учреждений республики насчитывала 113 библиотек, 466 изб-читален, 35 районных Домов культуры и 3 музея. Сеть учреждений, состоящая на содержании колхозов (красные уголки, колхозные клубы), составляла 835 единиц.

Правительство высоко оценило вклад библиотечных работников в дело победы над фашизмом. Есть библиотекари, награжденные медалями «За трудовое отличие», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», почетными грамотами.

Библиотекари честно трудились, несли людям тепло и свет, что тоже было необходимо в тяжелые годы Великой Отечественной войны.

На территории Удмуртии для содержания спецконтингента, то есть военнопленных, создавались лагеря Главного управления по делам военнопленных и интернированных¹ (ГУПВИ) НКВД СССР.

Бывшие военнослужащие вермахта и союзных ему армий трудились на стройках, лесосеках, торфопредприятиях, в подсобных хозяйствах, иногда – непосредственно в заводских цехах. Крупнейшими лагерями для пленных являлись Рябовский, Ижевский, Увинский и Дзякинский. Там находился в основном рядовой состав, офицеры встречались нечасто.

Среди пленных были представители самых различных национальностей: немцы, венгры, испанцы, итальянцы, румыны... Поступали они в Удмуртию не в лучшем состоянии, немало было раненых. Именно поэтому Наркомздрав УАССР переключил можгинский госпиталь № 3888² на обслуживание спецконтингента. Истощенные, завшивленные, многие из них умирали уже в пути. Даже шестикратная санобработка не всегда могла ликвидировать вшей. Условия для раненых пленных были не санаторные. Много раненых легло в удмуртскую землю.

В лагерях пленные жили обычно отдельно по национальностям. Первые два года войны были для них очень тяжелыми – чуть ли не ежедневно хоронили умерших. Но эти же два года были самыми трудными и для нашей страны, и пленным не выделялось усиленное дополнительное питание. Порой выручали пленных местные жители: кто-то картошкой, кто-то табачком...  Писатель Анатолий Демьянов в своей автобиографической повести «Стихия воды» писал: «Мужики как мужики, небритые, вечно голодные. Мама варила им в ведерном чугуне картофельную мелочь, пленные ели ее прямо с кожурой, и это нас, самих не больно-то сытых, забавляло. Никаких зажигалок и губных гармошек, как об этом принято писать, у них не водилось; вообще прошли мимо нас словно бы и не причастные к войне. Поэтому, наверное, что занимались на наших глазах созидательным делом».

Самым долговременным местом содержания спецконтингента оказался лагерь № 75, созданный весной 1942 г. в поселке Рябово Увинского района. Бывшие солдаты армий гитлеровского блока более 5 лет участвовали в добыче торфа на местном предприятии, работали в механических мастерских. В конце 1943 г. в этом лагере находились более 1000 пленных: немцев, румын, венгров и представителей других национальностей. В 1947 г., в начале сезона вывод военнопленных на работы резко сократился. В октябре 1947 г. они покинули Рябово и впоследствии вернулись на родину.

В Увинском районе существовал еще один пункт содержания спецконтингента. Сначала он был частью лагеря № 75, но к осени 1943 г. на его базе сформировали лагерь № 155. На тот момент там содержались более 1200 человек. Военнопленные участвовали в заготовке дров для ижевских заводов, сырья для деревообрабатывающей промышленности, а также в строительстве Ува-Туклинской узкоколейной железной дороги, жилых домов.

Весной 1945 г. в Ижевске был организован лагерь № 371. Пленные были задействованы в строительстве производственных помещений на территории крупнейших ижевских заводов, а также в возведении зданий различных учреждений и некоторых жилых домов для горожан. На работу они ходили по городским улицам строем под присмотром немногочисленного конвоя. Реакция ижевчан на такие шествия военнопленных была различной, но большинство проявляло сдержанность и терпимость. Пленные нередко выглядели жалкими, не совсем здоровыми, поэтому иногда во время шествий сердобольные женщины передавали им продукты. На последнем этапе существования лагеря № 371 часть пленных была расконвоирована и перемещалась по Ижевску без охраны.

В 1945 г. пленные находились на работах по реконструкции плотины в Воткинске и трудились на местной ТЭЦ. Летом 1947 г. в двух отделениях ижевского лагеря № 371 насчитывалось свыше 3200 пленных. Позже их количество только уменьшалось, а к началу 1949 г. почти все покинули Ижевск и вернулись на родину: в Германию, Венгрию, Румынию и некоторые другие страны.

Четвертый крупнейший лагерь № 510 для военнопленных находился не далеко от железной дороги Москва–Молотов (ныне Пермь), у деревни Дзякино Глазовского района. Пленные появились здесь в начале 1945 г. В апреле они уже участвовали в добыче топлива для завода № 544, расположенного в Глазове. Летом и осенью 1945 г. спецконтингент лагеря № 510 составлял основную массу работников, участвовавших в добыче топлива.

Многие военнопленные были задействованы на болотно-подготовительных работах и строймонтаже. Лечились пленные в спецгоспитале № 5882  Глазова. Осенью–зимой 1945 г. они выехали с дзякинских торфоразработок. Их заменили спецпереселенцы, в т. ч. советские граждане немецкой национальности.

Крупнейшие лагеря для военнопленных в Удмуртии имели собственные подсобные хозяйства. Неиспользуемые земли для них ежегодно выделяли колхозы, расположенные неподалеку от пунктов содержания.

Сразу после войны привезли в Ижевск и группу немецких конструкторов-оружейников. Среди них был и известный Шмайсер. По воспоминаниям старых оружейников, очень были добросовестные люди, чертежи их еще в шестидесятые годы прошлого века хранились на заводе. На родину они вернулись одновременно с другими военнопленными.

Все иностранные пленные в СССР, в т. ч. и в Удмуртии, за свой труд получали заработную плату. После 1946 г. многие из них передвигались по некоторым населенным пунктам республики свободно, без конвоя и покупали на рынке или в магазинах необходимые товары. Они получали письма, посылки с родины и сами пересылали из Удмуртии почтовые отправления. Пленные, находившиеся в Ижевске, посещали даже городские развлекательные мероприятия – например, танцплощадку. В Глазове они создали свой собственный оркестр и выступали на концертах. Как в Удмуртии, так и в целом в СССР, иностранные военнопленные имели больше гражданских прав, чем заключенные исправительно-трудовых колоний.

По данным из различных источников нет однозначного ответа на вопрос об условиях содержания немецких военнопленных и их союзников. Данная тема в истории войны остается недостаточно изученной и ждет своих исследователей.

Только в 1948 – начале 1949 гг. военнопленные смогли вернуться к себе на родину. Но не всем им суждено было покинуть нашу землю. Более трех с половиной тысяч человек навсегда остались в ней. Шестнадцать кладбищ были обустроены согласно международной конвенции: обнесены оградой, установлены могильные знаки с нумерацией могил. Самое большое в Можге – 1901 захоронение. Потомки приезжают, чтобы почтить память жертв войны и посетить могилы своих предков. Например, приезжала дочь бойца мобилизованного в Германскую армию Кристина Берингер. К сожалению, после войны многие кладбища военнопленных оказались разрушены.

Особенно выделяется кладбище военнопленных близ деревни Н. Кузьма Глазовского района, где около ста человек – интернированные немки. Более трети из них составляли 15–16-летние девочки, умершие на торфоразработках весной 1945 г. Каким образом успели они столь серьезно провиниться в такие юные годы, что их было необходимо содержать в концлагере, документы умалчивают.

Несмотря на низкую эффективность труда представителей спецконтингента, оборонные заводы республики получили ощутимую поддержку в виде добытого пленными топлива, и это благоприятно сказалось на выпуске продукции для фронта. Труд военнопленных содействовал послевоенному развитию промышленности и строительства в Удмуртской АССР, т. к. позволил в некоторой степени компенсировать недостаток рабочих рук.

____________________

¹ Интернирование – принудительное задержание одним воюющим государством граждан другого воюющего государства.

² В Удмуртии раньше всех был организован и дольше всех существовал спецгоспиталь № 3888 в Можге. В этом же городе на протяжении семи месяцев функционировал и спецгоспиталь № 5880. Два спецгоспиталя размещались в Глазове – № 3779 и № 5882, по одному в с. Пудем Ярского района – № 5879 и на ст. Областная Увинского района – № 5122.